Северорусская былина
Объекты: Днепр (Непра-река, др.-рус. название – Славутич); Киев (стольный город Древнерусского государства, ныне столица Украины); город Леденец – рус. от «Линданисе» – название древнего Таллинна, Эстония); море Варяжское (Финский залив); остров Кодольский (он же Готланд – ныне остров Котлин в Балтийском море).
Из-под старого вяза высокого, из-под кустика ракитового, из-под камешка белого вытекала Днепр-река. Ручейками, речками полнилась, протекала по русской земле, выносила к Киеву тридцать кораблей. Хорошо все корабли изукрашены, а один корабль лучше всех. Это корабль хозяина Соловья Будимировича. На носу турья голова выточена, вместо глаз у неё вставлены дорогие яхонты, вместо бровей положены чёрные соболи, вместо ушей – белые горностаюшки, вместо гривы – лисы черно-бурые, вместо хвоста – медведи белые. Паруса на корабле из дорогой парчи, канаты шелковые. Якоря у корабля серебряные, а колечки на якорях чистого золота. Хорошо корабль изукрашен всем! Посреди корабля шатёр стоит. Крыт шатёр соболями и бархатом, на полу лежат медвежьи меха. В том шатре сидит Соловей Будимирович со своей матушкой Ульяной Васильевной. А вокруг шатра дружинники стоят. У них платье дорогое, суконное, пояса шелковые, шляпы пуховые. На них сапожки зелёные, подбиты гвоздями серебряными, застёгнуты пряжками золочёными. Соловей Будимирович по кораблю похаживает, кудрями потряхивает, говорит своим дружинникам:
– Ну-ка братцы-корабельщики, полезайте на верхние реи, поглядите, не виден ли Киев-город. Выберите пристань хорошую, чтобы нам все корабли в одно место свести. Полезли корабельщики на реи и закричали хозяину:
– Близко, близко славный город Киев! Видим мы и пристань корабельную!
Вот приехали они ко Киеву, бросили якоря, закрепили корабли. Приказал Соловей Будимирович перекинуть на берег три сходни. Одна сходня чистого золота, другая серебряная, а третья сходня медная. По золотой сходе Соловей матушку свою свёл, по серебряной сам пошёл, а по медной дружинники выбежали. Позвал Соловей Будимирович своих ключников:
– Отпирайте наши заветные ларцы, приготовьте подарки для князя Владимира и княгини Апраксии. Насыпайте миску красного золота, да миску серебра, да миску жемчуга. Прихватите сорок соболей да без счёта лисиц, гусей, лебедей. Вынимайте из хрустального сундука дорогую парчу с разводами – пойду я к князю Владимиру. Взял Соловей Будимирович золотые гусельки и пошёл ко дворцу княжескому. За ним идёт матушка со служанками, за матушкой несут подарки драгоценные. Пришёл Соловей на княжеский двор, дружину свою у крыльца оставил, сам с матушкой в горницу вошёл. Как велит обычай русский, вежливый, поклонился Соловей Будимирович на все четыре стороны, а князю с княгиней особенно, и поднёс всем богатые дары. Князю дал он миску золота, княгине – дорогую парчу, а Забаве Путятишне – крупного жемчуга. Серебро роздал слугам княжеским, а меха – богатырям да боярским сыновьям. Князю Владимиру дары понравились, а княгине Апраксин ещё больше того. Затеяла княгиня в честь гостя весёлый пир. Величали на том пиру Соловья Будимировича и его матушку. Стал Владимир-князь Соловья расспрашивать:
– Кто такой ты, добрый молодец? Из какого роду-племени? Чем мне тебя пожаловать: городами ли с приселками или золотой казной?
– Я торговый гость, Соловей Будимирович. Мне не нужны города с приселками, а золотой казны у меня самого полно. Я приехал к тебе не торговать, а в гостях пожить. Окажи мне, князь, ласку великую – дай мне место хорошее, где я мог бы построить три терема.
– Хочешь, стройся на торговой площади, где жёнки да бабы пироги пекут, где малые ребята калачи продают.
– Нет, князь, не хочу я на торговой площади строиться. Ты дай мне место поближе к себе. Позволь мне построиться в саду у Забавы Путятишны, в вишенье да в орешнике.
– Бери себе место, какое полюбится, хоть в саду у Забавы Путятишны.
– Спасибо тебе, Владимир Красное Солнышко.
Вернулся Соловей к своим кораблям, созвал свою дружину.
– Ну-ка братцы, снимем мы кафтаны богатые да наденем передники рабочие, разуем сапожки сафьяновые и наденем лапти лычковые. Вы берите пилы да топоры, отправляйтесь в сад Забавы Путятишны. Я вам сам буду указывать. И поставим мы в орешнике три златоверхих терема, чтобы Киев-град краше всех городов стоял. Пошёл стук-перезвон в зелёном саду Забавы Путятишны, словно дятлы лесные на деревьях пощёлкивают... А к утру-свету готовы три златоверхих терема. Да какие красивые! Верхи с верхами свиваются, окна с окнами сплетаются, одни сени решётчатые, другие сени стеклянные, а третьи – чистого золота. Проснулась утром Забава Путятишна, распахнула окно в зелёный сад и глазам своим не поверила: в её любимом орешнике стоят три терема, золотые маковки как жар горят. Хлопнула княжна в ладоши, созвала своих нянюшек, мамушек, сенных девушек.
– Поглядите, нянюшки, может, я сплю и во сне мне это видится: вчера пустым стоял мой зелёный сад, а сегодня в нем терема горят.
– А ты, матушка Забавушка, пойди посмотри, твоё счастье само тебе во двор пришло. Наскоро Забава оделась. Не умылась, косы не заплела, на босую ногу башмачки обула, повязалась шелковым платком и бегом побежала в сад. Бежит она по дорожке через вишенье к орешнику. Добежала до трёх теремов и пошла тихохонько. Подошла к сеням решётчатым и прислушалась. В том тереме стучит, бренчит, позвякивает – это золото Соловья считают, по мешкам раскладывают. Подбежала к другому терему, к сеням стеклянным, в этом тереме тихим голосом говорят: тут живёт Ульяна Васильевна, родная матушка Соловья Будимировича. Отошла княжна, задумалась, разрумянилась и тихохонько на пальчиках подошла к третьему терему с сенями из чистого золота. Стоит княжна и слушает, а из терема песня льётся, звонкая, словно соловей в саду засвистел. А за голосом струны звенят звоном серебряным. «Войти ли мне? Переступить порог?» И страшно княжне, и поглядеть хочется. «Дай, – думает, – загляну одним глазком». Приоткрыла она дверь, заглянула в щёлку и ахнула: на небе солнце и в тереме солнце, на небе звёзды и в тереме звёзды, на небе зори и в тереме зори. Вся красота поднебесная на потолке расписана. А на стуле из драгоценного рыбьего зуба[1] Соловей Будимирович сидит, в золотые гусельки играет. Услыхал Соловей скрип дверей, встал и к дверям пошёл. Испугалась Забава Путятишна, подломились у неё ноги, замерло сердце, вот-вот упадёт. Догадался Соловей Будимирович, бросил гусельки, подхватил княжну, в горницу внёс, посадил на ременчатый стул.
– Что ты, душа-княжна, так пугаешься? Не к медведю ведь в логово вошла, а к учтивому молодцу. Сядь, отдохни, скажи мне слово ласковое. Успокоилась Забава, стала его расспрашивать:
– Ты откуда корабли привёл? Какого ты роду-племени?
На всё ей учтиво Соловей ответы дал, а княжна забыла обычаи дедовские да как скажет вдруг:
– Ты женат, Соловей Будимирович, или холостой живёшь? Если нравлюсь я тебе, возьми меня в замужество.
Глянул на неё Соловей Будимирович, усмехнулся, кудрями тряхнул:
– Всем ты мне, княжна, приглянулась, всем мне понравилась, только мне не нравится, что сама ты себя сватаешь. Твоё дело скромно в терему сидеть, жемчугом шить, вышивать узоры искусные, дожидать сватов. А ты по чужим теремам бегаешь, сама себя сватаешь.
Расплакалась княжна, бросилась из терема бежать, прибежала к себе в горенку, на кровать упала, вся от слез дрожит. А Соловей Будимирович не со зла так сказал, а как старший младшему. Он скорее обулся, понаряднее оделся и пошёл к князю Владимиру:
– Здравствуй, князь-Солнышко, позволь мне слово молвить, свою просьбу сказать.
– Изволь, говори, Соловеюшка.
– Есть у тебя, князь, любимая племянница, – нельзя ли её за меня замуж отдать?
Согласился князь Владимир, спросили княгиню Апраксию, спросили Ульяну Васильевну, и послал Соловей сватов к Забавиной матушке. И просватали Забаву Путятишну за доброго гостя Соловья Будимировича. Тут князь-Солнышко созвал со всего Киева мастеров-искусников и велел им вместе с Соловьем Будимировичем по городу золотые терема ставить, белокаменные соборы, стены крепкие. Стал Киев-город лучше прежнего, богаче старого. Пошла слава о нём по родной Руси, побежала и в страны заморские: лучше нет городов, чем Киев-град.
СОЛОВЕЙ ГУДИМИРОВИЧ
Объекты: Бело-озеро (озеро Белое, Архангельская обл.); река Моша (приток реки Онеги, Архангельская обл.); Каргополь (с. Каргополь на реке Онега, Архангельская обл.);Чигарин (город Чигирин у разлива Днепра, Черкасская обл., Украина); река Волга; море Турецкое (Чёрное); Киев-град; земля Ляховицкая (Польша, земли Древнепольского государства 1102—1138 гг.).
А мхи были, болота в поморской стороны,
А гольняя щелья в Бели́-озери́,
А тая эта зябель в подсиверной страны,
А ‹...› сарафаны по Моши по реки́,
Да раструбисты становицы в Ка́ргополи,
Да тут темные лесы что смоленские,
А широки врата да чигаринские.
А из-под дуба, дуба, дуба сырого,
А из-под того с-под камешка с-под яхонта,
А выходила-выбегала там Волга мать-река,
Да как устьём бежит да во синё море,
А во то во сине море во Турецкое.
А по той ли по матушки по Волги-реки
А бежало-бежит а тридцать три карабля,
А еще там бежало-бежит да без о́дного,
А один тот карабль есть лучше-краше всех, –
Да как тут в караблю было написанноё,
Да как тут в караблю напечатанноё:
А написан-то нос-от по-змеиному,
А корма-то была по-звериному,
Тут кодолы[2], канаты были ше́лковые,
А паруса тут были из семи шелков,
А ты эты коржи́нья подзолоченные.
Да как тут было в том караблю
Да млад сидит Со́ловей да сын Гудимирович
А со своима со дружинами с хоробрыма,
А хоробрыма дружинами Соловьёвыма,
Ино со своею со родною со матушкою.
Говорит тут Соловей таково слово:
– Что вы братцы дружинушки хоробрые,
А хоробрые дружинья Соловьёвые!
Да слушайте-тко большего й ата́мана-то вы,
Да делайте дело повелёное, –
А взимайте-ка шестики мерные вы,
А меряйте-ка лудья морски-то эты,
А чтобы нам, молодцам, туда проехати.
Да тут ехали-проехали что молодцы оны.
Да как тут Соловей сын Гудимирович
А говорит-промолвит таково слово:
– А взимайте в руки трубоньки подзорние,
А глядите вы, смотрите славный Киев-град,
А тую эту присталь корабельную,
Чтобы нам, молодцам, еще попасти туда.
Да тут ехали-проехали что молодцы оны,
Да попали в эту присталь корабельную,
А под стольной-от под город как под Киев-град.
Да как тут Соловей сын Гудимирович
Еще го́ворит-промолвит таково слово:
– Ах вы братцы дружинушки хоробрые,
А хоробрые дружинки Соловьёвые!
А слушайте-тко большего й атамана-то вы,
Да делайте дело повелёное, —
А взимайте перву сходенку во́лжаную,
А дру́гую сходенку серебряную,
А третью еще сходенку красна́ золота́,
А бросайте-ка сходенки на крут бережок.
Как тут эты дружинушки хоробрые,
А хоробрые дружинья Соловьёвые,
А взимали перву сходенку ту волжаную,
А другу́ю сходенку серебряную,
Ино третьюю сходенку красна золота,
А бросили сходенки на крут бережок.
– А по волжаной сходенке вам, братцы, идти,
Всё моим дружинушкам хоробрыим,
А хоробрыим дружинушкам Соловьёвыим;
А по серебряным сходенкам матушке моёй,
А по золотой сходенке мне-ка идти,
А младому Со́ловью сыну Гудимирови.
Да как тут Соловей да сын Гудимирович
А взимает он подарочки великие, –—
Да сорок сороков тут черны́х соболёв,
А мелкого зверю тут и смету нет;
А взимает тут флаки́[3] да заморскии камки[4],
А заморскии камочки золоче́ныи,
Да приходит он к князю к Володимиру,
А во тую во гридню во столовую.
А крёст он кладыва́е по-писаному,
А поклон он ведь вел да по-ученому,
А клонится он на четыре на все,
А на вси четыре на сторонушки,
А стольнёму князю-то в особину,
А здравствует князя тут с княгиною:
– А здравствуй-ка, князь да стольно-киевской
А со́ своей княгиной со Апраксиёй,
А со своей любимой со племянницей!
Да как он его тут еще здравствует:
– А здравствуй, ты удалый добрый молодец!
Не знаю я тебя ни по имени,
А знаю что тебя да по изотчине, –
А царь ли ты есть ли, царевич ли,
Ли король ли ты есть, королевич ли,
Али с тиха́ Дону ты донской казак,
Али грозный посол ты Ляховитский бы?
– Да не царь-то я, да не царевич был,
А не король-то я, не королевич был,
А не из тиха Дону я донской казак,
А не грозныи посол я Ляховитский был, —
А есть как я с-за славного синя́ моря,
А я есть млад Соловей да сын Гудимирович.
А я пришел-то к теби да зде доклад держу:
А на-ко ти подарочки великие мои, –
А на ти сорок сороков моих черных соболёв,
А ино мелкого зверю еще смету нет;
А на-тко ты, княгиня да Опраксия,
А на-тко ты подарочек великии, –
А возьми-тко ты флаки да заморскии камки,
А заморскии камочки золоченыи.
А принимат-то княгиня да восхваливат:
– А ты млад Соловей да сын Гудимирович!
А спасибо за подарочки великие.
А не бывать-то зди камки такой во Киеве,
И не бывать, не бывать, да не бывать таковой.
Да тут князь-то еще да стольно-киевской
Он тут го́ворит-промолвит таково слово:
– Ай млад Солове́й да сын Гудимирович!
А чим-то мне-ка тебя жаловати
А за эти подарочки великие?
Города ли тебе надо с пригородками,
Аль села ли тебе надо е с присёлками,
Али много над бессчетной золотой казны?
Да он говорит-промолвит таково слово:
– Да ай же ты князь да стольне-киевской!
А не наб мне городов с пригородками,
Да не наб мне-ка сел да с присёлками,
А не наб-то мни бессчетной золотой казны, –
А у меня да своей есте долюби.
А столько ты мне позволь-ка еще
А поставить-построить мне-ка три́ терема́,
А три терема мне златоверхиих,
Середь города, да середь Киева,
А гди маленьки ребятка да сайки продают,
А гди сайки продают, да гди барышничают.
А говорит-промолвит таково слово
Ино тот ли князь да стольно-киевской:
– Ах ты млад Соловей да сын Гудимирович!
Куды знаешь, туды ставь-ка еще
А за эти подарки за великие.
Да скоро Соловей тут поворот держал.
Приходит ко дружинушкам хоробрыим,
А хоробрым дружинам Соловьёвыим,
Да он говорит-промолвит таково слово:
– Что вы братцы дружинушки хоробрые,
А хоробрые дружинья Соловьёвы!
А вы слушайте-ка большего атамана-то вы,
А скидывайте с себи платьица цветные,
А надевайте на ся платьица лосиные,
А лосиные платьица, звериные,
Да взимайте-тко топорички булатние,
А стройте-то, ставьте, братцы, три терема,
А три терема-то златоверхиих,
Середь города, да середь Киева, –
Что верхи бы с верхамы завивалися,
А что к утру, к свету чтобы готовы были́,
А готовы были мне-ка жить перейти.
Как эты тут дружинушки хоробрые
Оны слушали-то большего й атамана оны,
Скидыва́ли с се́бе платьица цветные оны,
Надевали на ся платьица лосиные оны,
Да взимали тут топорики булатние,
А ставили-строили тут три терема,
А три терема да златоверхиих, –
Что верхи ты с верхами завиваются,
А к утру, к свету готовы оны,
А готовы оны, да можно жить перейти.
Да как тут Соловей сын Гудимирович
А в тыи теремы да сбирается он
Со своима со дружинамы с хоробрыма,
А с хоробрыма с дружинамы Соловьёвыма,
А со своёй со родною со матушкою.
Да тут-то ведь у князя Володимира
Ино тая-то любимая племянница,
Молода Любавушка Забавишна,
Да взимает в руки трубоньку подзорнюю,
А шла она на выходы высокие,
А смотрит в эту трубоньку подзорнюю
А по городу, по городу по Киеву,
А углядела-усмотрела там и три терема,
А три терема да златоверхие, —
А верхи что с верхами завиваются,
Середь города, да середь Киева.
Как бросала эту трубоньку подзорнюю,
А приходит ко родному к дядюшке,
Еще стольнему князю к Володимиру.
– Да ай же ты мой ро́дной дядюшка!
Да позволь-ка ты мни, да красной девушке,
Проходиться-прогуляться вдоль по Киеву,
Вдоль по Киеву да мне, по городу.
Да он-то ведь на то ёй ответ держит:
– Да ай же ты да моя любимая,
Ай любимая-любима племянничка!
А сходи-тко ты прогуляйся туда.
Ино тут эта любима племянница
Да скорым-то скоро́, скоро, скорёшенько
Да ведь тут-то она да сокручалася,
А ведь тут-то да снаряжалася,
Вдоль по городу гулять да ведь по Киеву
Да к первому терему подходит она, –
Ино в том терему да шопотком говорят,
А тут-то Соловьёва родна матушка
Да как молится-то Господу Богу она;
Да к дру́гому к терему подходит она,
А тая-то любимая племянница, –
Ино в том терему да там-то стук да грем,
А тут-то Соловьёвые дружинушки
Тут считают-то бессчетну золоту казну
Да у млада Соловья Гудимирова;
Да как к третьему к терему подходит она, –
Ино в том терему да млад сидит да Со́ловей,
А млад сидит Солове́й да сын Гудимирович
Со своима со дружинамы с хоробрыма,
Со хоробрыма дружинамы Соловьёвыма,
А на тоем стуле золочёноём
А й сидит-то, сидит забавляется:
Там вси скачут, пляшут оны, песенки поют,
Во музы́ки да во скрыпочки наигрывают.
Да как тут эта любимая племянница
Да подходит она к ему ближе́шенько,
А клонится она понизе́шенько:
– Здравствуй, млад Соловей да сын Гудимирович
Со своима со дружинамы с хоробрыма!
Да как он-то тут ю да здравствует:
– А здравствуй-ка, Любавушка Забавишна!
Да тут-то она к ему спроговорит:
– Ай ты млад Соловей да сын Гудимирович!
А возьми-тко меня ты за себя замуж.
– Да как всим ты мне, девушка, в любовь пришла,
А одним ты мне, девка, не в любовь пришла, –
А сама ты се́бя, девка, просватываёшь.
А твое бы-то дело да не этта быть,
А не этта быть, да дома жить,
А дома-то жить да ти коров кормить,
А коров тых кормить, да ти телят поить.
А тут стало девке не любёшенько,
Не любёшенько, не хорошохонько,
А стало тут девушке похабно ёй.
А тут скорым-скоро, скоро, скоро, скорешенько
А девушка она да поворот держит.
А на то млад Соловей да сын Гудимирович,
Ино на то да не сердился есть,
Да скорым-то скоро, скоро, скорешенько
А тут след-то он шел большим сватом.
Да приходит он к князю Володимиру,
Ино во́ тую в гридню во столовую,
Да он-то ведь ёму тут доклад держит:
– А здравствуй-ка, князь да стольнё-киевской
А со своей с княгиной со Опраксией,
А со своей с любимой со племянницей,
А с молодой Любавушкой Забавичной!
Как он-то ёго ведь здравствуе:
– Здравствуй, млад Соловей да сын Гудимирович!
А ты зачем зашел да зде доклад держишь?
– Да я зашел-то да зде доклад держу
А о добром деле зде – о сва́товстве:
Да есть у тя любимая племянница, –
А нельзя ли-то отдать за меня замуж?
Да как сделали оны тут рукобитьицо,
Да просватал тут-то князь да стольнё-киевской
А ту эту любимую племянницу
А за млада Соловья сына Гудимирова.
А как шли оны во церковь тут во Божию,
Да тут приняли они да что ль златы венцы,
А млад Соловей да сын Гудимирович
А с молодой Любавушкой Забавичной.
А как тут-то скорым да скорёшенько
Да зави́яла пошла да тут-то поветерь
По тому-то да синю морю, –
Да тут млад Соловей да сын Гудимирович
А скорым-то скоро да он скорёшенько
А тут-то со князем распрощается,
А сам на карабли да он сбирается
А с той молодой Любавушкой Забавичной,
Да со сво́има со дружинамы с хоробрыма,
А со своей с родною со матушкою.
Как тут на карабли да собираются,
Обирают тут оны да три тереми,
Ино три терема да златоверхиих,
А на тыи на эты да на карабли,
А поехал он тут да ведь домой еще,
А домой-то, домой да в свою сторону,
А за славное, за славно за синё море.
А начал он тут да жить-то, быть,
А жить-то, быть да семью сводить,
А семью сводить да детей наживать.
А стал-то он тут по-здоровому,
А стал-то он да по-хорошему.
[1] Моржовый клык
[2] Кадо́ла, кадол – верёвка (веревка), якорный канат (арханг., вологодск.).
[3] Флак (нем. — сокол) — старинное артиллерийское орудие, стреляющее ядрами. Вес от 1200 до 2480 г.
[4] Камка (дамаст, камка, камчатка) — ткань (обычно шёлковая), одно- или двухлицевая с рисунком (обычно цветочным), образованным блестящим атласным переплетением нитей, на матовом фоне полотняного переплетения. Изначально сирийского происхождения.
